нолег пидор и сосал горен а утка слизывала http://dump.bitcheese.net/files/xerykeg/4T2s7WM4Uqk.webm

Добро пожаловать в Русский Мир: https://twitter.com/mudakoff/status/1121398189729431554 "В Ставрапольском крае маленькое зверьё избило и унизило свою свертницу. Девочку отвели на школьный стадион, заставили продиктовать свой адрес, телефон и сказать: «Я хочу, чтобы мне дали в рот"

Вот вы говорите, блокировки, автономный интернет. А через 10 лет, когда тупо депрекейтнут ipv4, российские абоненты тупо не смогут коммуницироваться с остальным миром из-за похуизма и нищеты провайдеров. Останется один-два крупных.

Русский Мир: https://zona.media/news/2019/04/17/lezginka "Уроженцы Дагестана зарезали жителя Севастополя за отказ танцевать лезгинку В Севастополе пьяные уроженцы Дагестана зарезали посетителя кафе, который отказался танцевать лезгинку, сообщается в инстаграме управления МВД по республике. Инцидент произошел в баре под названием «Бенефис», в котором погибший вместе с женой праздновал день рождения друга. По информации ведомства, в это время заведение пришли трое пьяных посетителей, которые заставили бармена включить лезгинку. «Потом остановили у стойки бара посетителя со словами: "Танцуй давай, да!..". Когда 34-летний Олег ответил отказом, они начали требовать, чтобы для них станцевала лезгинку "эта женщина", обращаясь к его супруге», — сообщает УМВД. В результате завязался конфликт, во время которого посетителя кафе несколько раз ударили ножом в грудь. Позже все переросло в массовую драку, видео которой опубликовала пресс-служба. Пострадавший скончался до приезда скорой помощи, еще одного раненого мужчину госпитализировали."

Крым будет украинским, или РФ сделает его безлюдным: https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/04/08/80143-zavisimost-kryma "Зависимость Крыма Полуостров становится лидером среди российских регионов по обороту наркотиков С этим бичом здесь борются одинокие рейнджеры на старых «Жигулях». Их ежевечерние вылазки на отлов наркоманов, а если сильно повезет, то и дилеров, похожи на попытку вычерпать море дырявым носком. Полиции в Крыму не хватает даже на патрулирование улиц. [...] Павел этого не афиширует, но из телефонного разговора я поняла, что некоторым «ребятам» он платит из собственного кармана. Их волонтерами в прямом смысле не назовешь. Еще несколько человек — такие же подвижники, как он сам. Народа им очень не хватает. Потому что в Крыму после весны 2014 года появилось, кроме аэропорта, еще кое-что новое: фантастический размах наркомании, поразившей, по оценкам местных активистов, половину, а то и две трети молодежи. Официальной статистики нет, потому что ловить наркоманов хотя бы для того, чтоб поставить на учет, некому. Но есть признаки, по которым можно судить о масштабе явления. [...] Причиной беды в Крыму считают появление нового препарата, который мы по понятным причинам не называем. В мире он известен с начала 2010-х. Привыкание вызывает со второго раза. «Отход» тяжелейший, последствия чудовищные, наступают очень быстро и, прежде чем убить наркомана, уродуют его. Но себестоимость у зелья низкая, поэтому драгдилеры его особенно полюбили. Я говорила с людьми, которых из политкорректности надо называть наркопотребителями. Один из них — Толик, он недавно опять завязал и теперь тоже ездит в рейды с Павлом. Он лучше других знает, как в Крыму появился новый наркотик. — В 2014 году он пришел со стороны «материковой» России, — говорит Толик. — При Украине этого не было, мы тут и не знали раньше о нем. Потом к России Крым присоединился, Донбасс, что-то там еще. Толик работал арт-директором в ночном баре. Кто-то предложил ему попробовать, он не устоял. — Я очень сильно, плотно сел, — кивает он. — Тупо дома не появлялся, постоянно где-то пропадал. Все тело трусило и колбасило. Лежал два раза в «дурочке». Первое время тяжело было. Но я поменял круг общения, и стало легче. Павел подтверждает: препарат действительно пришел и продолжает идти в Крым с российской стороны. Тут его продают втрое дороже, чем на «материковой» части страны. — К нам его начали провозить военные, их не проверяют, — добавляет Павел. — Мы много военных с ним ловим. Попадались и полицейские, и судебный пристав. Прокурор один был. Мичман — два года человеку до пенсии оставалось. Были две девчонки — 19 и 22 года. Я с отцом старшей общался: говорит, пропала она, я у нее, мол, ребенка забрал и рукой махнул, ничего уже не сделаешь. А самому младшему наркоману, которого мы поймали, было 11 лет."