Журналисты Драмоканала взяли интервью у главного ньюсмейкера этого лета: @goren Журналист: Если тян на тебя обиделась, извинись, даже если не виноват, не обеднеешь чай. И потом, кто знает что у этой суки на уме. Вы согласны? Горен: Вот из-за таких подходов пидорахи и хуеют. Да и прочие фундаменталисты и диктаторы тоже. Надо манипуляторов сразу ставить на место и показывать, что на их сопли и кукареканья со стороны параши все срать хотели. Если хоть раз обратить внимание, потом они сядут на шею и ноги свесят. Журналист: Кого задевает вообще проблема матриархата? Горен: Матриархат и угнетение мужчин — это проблема всего общества, совершенно независимо от наличия или отсутствия у кого-либо спермотоксикоза. Отсутствие взаимопонимания или солидарности между мужчинами — часть этой проблемы. Журналист: Изменилась ли ситуация с матриархатом в последнее время? Горен: От того, что мне теперь есть с кем ебаться, матриархат никуда не исчез. Так что хуй знает про что несёшь. Журналист: Спасибо за интервью! Можете в конце дать какой-нибудь совет нашим читателям? Горен: Могу посоветовать только больше не поддерживать матриархат.

Наши расследования требуют ресурсов. Как человеческих, так и финансовых. И если с первым вы помочь нашей маленькой команде ФБМ вряд ли можете, то со вторым -- легко. Теперь любой желающий может помочь проекту материально — отправьте любую приемлемую сумму на этот Bitcoin-адрес: 1mNqFyzmVjSHKBG3wxrr4dcfR6pCqtsUa Все средства будут направлены на оплату препаратов, поддерживающих наших сотрудников в рабоче-разоблачительном настроении. В следующем сливе: фотосет горена с пассией, уже известной вам чудесно спасшейся от патриархально-деспотичной наркомексовой клики (вот это вот совершеннейшая гнусность, считает наша команда, всё можно понять, но не пристрастие к этому разрушительному веществу; "Ты можешь повернуться спиной к наркоману, но никогда не поворачивайся спиной к метоксетаминовому наркоману" -- кажется, как-то так говорил кто-то из великих мыслителей эпохи Возрождения). Не переключайтесь!

Кона-тян приходит домой. Кагами выходит из кухни, из одежды на ней только футболка, трусы и передник. Кона-тян сгребает Кагами в объятия. Кона-тян целует Кагами, слегка покалывая щеки подружки бородой. Кагами мило краснеет и робко тянет Конату в сторону спальни. Ужин сгорел, квартира провоняла едким дымом. Кагами, сгорбившись, сидит на табуретке. Коната, прислонившись к стене курит. «Ты сердишься?» — спрашивает Кагами хриплым басом. Кона-тян подходит к ней, садится на корточки и заглядывает в полные слез глаза. " Кагами-тян, как я могу сердиться на тебя?" «Кона-тян...» — радостно выдыхает Кагами, слезы катятся по ее щекам, Коната нежно сцеловывает их. На ужин они едят доширак и пиво. «Я вся пропахла этими горелыми котлетами! — морщит носик Кагами. — Идем в ванную?» " Кагами-тя-а-а-ан, мы сломаем ванну," — лениво отзывается Коната и тянется за ноутбуком. Через два часа Кагами уходит в ванную в одиночестве. Еще через час Кагами не выдерживает. «Кона-тян! Для тебя эти твои интернеты важнее меня!» Коната поспешно закрывает окно браузера, где открыт 4chan, и говорит: «Вовсе нет, Кагами-тян !» Кагами-тян снова начинает реветь. Коната откладывает ноутбук в сторону и притягивает Кагами-тян к себе. «Утри слезки, — ласково говорит Коната. — Одень парик и Сейлор-фуку». «Ты накрасишь мне ногти?» — спрашивает Кагами-тян. «Ну конечно, маленькая!» Кагами-тян убегает краситься и переодеваться. Кона-тян рыгает, чешет отвисшее пивное пузо. Кагами-тян сидит на кровати, скромно сдвинув ножки и сложив руки на коленях. На Кагами-тян школьная форма, белые гольфы и длинный сиреневый парик. На Коне-тян семейные трусы, растянутая футболка с надписью " Linux fest" и синий парик. В руках у Конаты пузырьки с лаком. Коната тяжело опускается перед Кагами на колени — мешается пузо. Коната берет в руки ладошку Кагами и нежно целует хрупкую кисть, такую маленькую по сравнению с большими ручищами Конаты. Кона-тян открывает пузырек с лаком. Кона-тян целует мизинец Кагами. «Этот ноготок, — ласково приговаривает Кона-тян, — мы покрасим в золотой, золотко мое...» Кисточка привычными движениями наносит лак. Коната смотрит на Кагами и ласково гладит ее по худому бедру. «Этот ноготок мы покрасим в алый, потому что ты у меня такая страстная,» — воркует Коната. «Этот — в розовый, потому что ты нежная, как лепесток сакуры,» — выдыхает Коната. Она приподнимает юбочку Кагами и нежно целует ее в худую коленку. У самой Конаты коленки мягкие — и очень затекшие от сидения на полу. Коната берет ножку Кагами и зубами стаскивает с нее гольфик, бережно разминает изящную ножку сорок второго размера, ласково целует, щекочет стопу языком, вылизывает пальчики, а затем ведет языком вверх по безупречно выбритой ножке. Кагами-тян начинает дышать чаще и раздвигает ноги «Вылижи мою киску,» — хрипло шепчет Кона-тян. Кагами-тян берет в рот ее член и начинает ласкать его. К слову, и Кону-тян и Кагами-тян при всем желании не перепутаешь с маленькими кавайными школьницами. Впрочем, их самих это мало волнует. Кагами выпускает изо рта член Конаты, та стонет: «Войди в меня, Кагами-тя-а-ан !» Кона-тян стоит на четвереньках, извиваясь и подмахивая движущейся в ней Кагами. Волосатые мужские сиськи Коны-тян раскачиваются в такт движениям. Ну да, они не кавайные, не японские и не школьницы, но они обе трахаются с такой же страстью, как героини какой-нибудь хентайной манги. " Кагами-тя-а-а-ан !" — кричит Коната хриплым, совсем не девичьим голосом, кончая. Кагами мычит, делает еще несколько резких движений, и изливается следом. Обе почти сразу же засыпают, обнявшись. Их будит звонок телефона Кагами. Кагами вылезает из кровати. Кагами недовольно хмурится. Конате с кровати хорошо слышно, как мать Кагами-тян орет в трубку: «Дима! За тобой уже приходили из военкомата!» Дима почесысает задницу через трусы и поправляет сползший набекрень парик: «Успокойся, ма, у меня все отлично. Я живу у девушки. Здесь они меня не найдут». Кона-тян похотливо пялится на тощую задницу Кагами-тян. Впрочем, на секс времени уже не хватает, — с грустью осознает Кона-тян. Она в последний раз потягивается, встает с кровати, влезает в джинсы, рубашку и свитер с оленями, стаскивает с головы парик и идет на кухню завтракать. Вскоре к ней присоединяется хмурая Кагами-тян. «Я хотела заехать домой и забрать кое-какие вещи,» — возмущается она. В бороде Конаты запутались крошки. Коната пьет кофе и удет в прихожую, где садится на стул и рассеянно взъерошивает свои волосы, в то время как Кагами надевает ей на ноги носки и кроссовки. На ногтях Кагами красуется вчерашний маникюр. «Надо бы подстричь волосы и бороду ,» — отстраненно думает Коната. Кроссовки надеты, следует традиционный поцелуй на прощание. «Когда мне дадут зарплату, я куплю все, что ты захочешь, Кагами-тян ,» — говорит Коната. Кагами счастливо улыбается. Николай Сергеевич, системный администратор компании %companyname%, закрывает за собой дверь и уходит на работу. Из окна ему машет рукой Кагами-тян.

напомните плз на какие языки все переводят в рашкоаэропортах

1996 год: - Ты кто? - Я - это ты из 2016 года. - И что у вас там? - Ну, короче Сбербанк помогает ловить покемонов. - Пошёл на хуй, наркоман.