— Хорошо. Давайте вернемся к программе «Наедине со всеми». Вы сами придумываете вопросы своим гостям?

— Безусловно, есть прекрасная редакция. И сценарии пишутся. Совместно. Составляется план течения разговора и вопросы. Чтобы наиболее емко коснуться важных для нас тем. Когда я что-то делаю, не могу быть только исполнителем. Я должна чувствовать материал. В этом смысле мое возвращение оказалось довольно любопытным. Раньше было не принято работать с «ухом», а сейчас это норма. Сидит выпускающий редактор и просто зачитывает вопросы, а ты их озвучиваешь. Вот такое произошло контрастное изменение с телевидением 90-х.
Одну передачу мы так поработали, и я поняла, что схожу с ума. Я не очень слышу собеседника. Буквально, физически не слышу, уж не говоря о том, что мне надо его как-то почувствовать, понять, разобраться, что за человек передо мной сидит. А там, в «ухе», нон-стопом идет вопрос за вопросом. И я сказала: нет, мы так работать не будем, потому что я так не могу. Наверное, у кого-то со временем развиваются полушария, чтобы удерживать оба потока информации, но они развиваются в сторону шизофрении. Кроме того, в этом и есть профессия ведущего. Ты в кадре, в этом и твой класс — умеешь справиться, не умеешь справиться, ты либо умный, либо глупый. Да, у меня есть карточки, есть продуманный план. Но все равно течение беседы — это моя власть.