Риэлтор Пузиков ехал на своем "Опеле" по своим риэлторским делам, и почти уже приехал, когда внезапно оказался жертвой странного катаклизма: все вокруг разом померкло, а когда через несколько мгновений опять стало светло, то вместо питерской улицы "Опель" с Пузиковым внутри оказался посреди чистого поля. Несчастная машина сразу начала трястись и подскакивать на колдобинах: проселочная дорога напоминала полосу препятствий. Пузиков остановил машину и вышел оглядеться. Единственным признаком цивилизации, не считая ухабистой дороги, была догоравшая вдалеке деревня. На Пузикова накатило какое-то неясное, но страшное предчувствие. - Ну, здорово! - раздался из-за спины насмешливый голос, - А мы уж заждались. Пузиков обернулся. В паре шагов от него стояли трое парней в старомодной военной форме цвета выгоревшей травы. В руках у них были длинные винтовки со штыками. Откуда эта троица вдруг взялась посреди поля было решительно непонятно. - Вы кто такие? - пискнул перепуганный Пузиков. - Мы-то? А что, не видишь? Мы деды! - Какие деды? - Которые воевали. "Дедам" было самое большее лет по тридцать, но Пузиков им отчего-то поверил. На реконструкторов они совсем не походили. На, держи! - рослый солдат протянул Пузикову винтовку. Безоружным он, впрочем, не остался: вторая винтовка висела на ремне у него за спиной. - Зачем? - пробормотал Пузиков. - А что, я должен за тебя твоё ружье таскать? Нам ещё два километра до позиции топать! - Какой позиции? - В во-он там, на севере. Немца ждем. Скоро попрет танками с мотопехотой. Надо, понимаешь, сдохнуть, но фашистов остановить. - Да я-то тут причем?! Солдаты дружно рассмеялись. Потом один из них ткнул пальцем в картинку на пузиковском автомобиле. Картинка была патриотического, но не вполне приличного содержания: два схематических человечка, каких рисуют на дорожных знаках, совокуплялись друг с другом. В доминирующей роли был человечек с серпом и молотом вместо головы, под ним страдал бедняга с головой-свастикой. Внизу имелась надпись: "1941-1945. Можем повторить". - Сам написал, что можешь все повторить с сорок первого по сорок пятый... - объяснил солдат, - Ну вот и повторяй. Сперва блицкриг остановишь, потом будешь в Сталинграде воевать, на Курской дуге постоишь, Ленинград деблокируешь, а там уж освободишь Европу и Берлин возьмешь. Ну и на сладкое к самураям сгоняешь, пусть Курилы вернут. Это если доживешь, конечно. А пока что бери винтовку и топай к окопам! Пузиков вспотел. Заказывая картинку, он никак не собирался включать в грозное "мы" свое неповторимое "я". - Да я стрелять не умею! - Ладно тебе шутить! Ты же георгиевский кавалер, - при этих словах солдат показал на полосатую ленточку, приколотую к пузиковскому пиджаку, - Все георгиевские кавалеры умеют стрелять. - Да это я так... Ну, типа, что помню... Это ж просто украшение! - Ну, не скромничай. Тебе "Георгия" дали за захват немецкого автомобиля. Действительно, прямо под опелевским шильдиком с молнией в круге Пузиков прилепил ещё одну надпись: "трофейная". Несчастный риэлтор взвыл. Стало ясно, что его сейчас действительно заставят воевать. Самый младший солдат из троицы, до сих пор молчавший, вдруг обратился к своим товарищам: - Ребят, ну что мы, звери что ли? Может, пусть в тылу поработает? Постоит у станка четыре годика и хватит с него. Ты на токарно-винторезном умеешь? - Я... нет. Я риэлтор... - Риэлтор? Да уж, лучше тебе фрицам в плен не попадаться. Они ваших сразу к стенке. Ну ладно, хватит разговоры разговаривать. Бери ружье да потопали. Пузиков обреченно поплелся к месту будущей битвы. По дороге им во множестве попадались различные иностранные машины с грозными патриотическими наклейками. Их владельцев вооруженные деды гнали на фронт. - Да что вы меня в пехоту тащите?! - возмущался один из автомобилистов, - Я в армии на самоходке служил. Дайте мне самоходку! - Звиняй, но в сорок первом у нас с самоходками туго. Если доживешь до сорок третьего, дадим "Зверобоя", будешь "Тигров" бить. Или вон попроси у трофейщика, пусть он тебе у фрицев "армштурм" захватит. Через час Пузиков стал героем.