Первые две недели я сидел один в четырехместной камере. Это выглядело странно, потому что капотненская тюрьма переполнена. Через стену, например, восемнадцать заключённых делили двенадцать коек. Меня все устраивало: никто не отвлекает, есть возможность спокойно читать и писать. Честно говоря, я был уверен, что мне создают привилегированные условия. И лишь спустя время выяснилось, что это было психологическое давление. Администрация, оказывается, таким образом «воспитывает» проблемных арестантов. «Тебя полностью изолировали от людей, — объяснял мне позже опытный сокамерник. — Грязная хата. Нет ни холодильника, ни телевизора, ни чайника. Передачи не пропускают, сидишь на голой баланде. Ты реально не понял, что тебя крепят?» Я и правда ничего не понял. И когда гражданин начальник догадался, что такое психологическое давление я воспринимаю как привилегию, меня перевели в общую камеру.