Человеку свойственно подходить к реальности как к художественному произведению. Человек всё время ожидает сюжет и от каждого сюжета, пусть подсознательно, ожидает экспозицию, завязку, развитие, кульминацию, развязку, постпозицию. И если что-то пропускается или, особенно, если затягивается, это очень трудно выносить. Хочется захлопнуть книжку или наорать на автора.
Но в реальности элементы сюжета то пропускаются, то затягиваются вопреки всем канонам жанров. И это не потому, что мир — плохо написанный роман, не потому, что Бог плохой писатель. Это потому, что мир вообще не роман. Не любое художественное произведение.
Художественный текст, даже самый талантливый, искренний, неманипулятивный, многоплановый, растерянный, намеренно якобы бессмысленный — всё равно вещь функциональная, даже если очень многофункциональная. Что-то ведь зацепило автора, и это он пытается поймать и передать. Даже если это что-то — ничто.
А мир нефукнционален. Даже если он полон знаков и голосов, вся его частная фунциональность служит его конечной нефункциональности. Бог создаёт возможности, а не ведёт к финалу. Он не пишет книгу, Он создаёт нам язык. А язык вне сюжета.
И как на языке можно сколь угодно говорить что угодно, так и реальность не строится по фабуле. Поэтому иногда в ней возможны хорошие чудеса. И поэтому же в ней возможны сколь угодно длящиеся зло или бездействие, не подверженные законам жанра.