"Имитацией является и российская «интеллигенция» - настолько, насколько она не любит личную свободу. Была и подлинная интеллигенция. Вполне современна была научная интеллигенция XIX века, абсолютно европейская и в своем поиске истины: истина не может быть национальной. Вполне современна была революционная интеллигенция, она шагала в ногу с Западом, поскольку стремилась поделиться своей свободой с другими. Революция уничтожила всякую свободу, и интеллектуалы вернулись из современности в средневековье.

Вынули свободу – осталось чучело. Это чучело может изучать Лиотара, ездить на международные конференции, но оно чучело. Чем более оно кричит: «Держи образованщину!» или «Да здравствуют интеллектуалы, да сгинут интеллигенты!», тем более оно воплощает в себе образованщину и интеллигентщину, набор поверхностных знаний без нравственных устоев, зато с жуткой жаждой поучать и властвовать. Живого в этом чучеле лишь ненависть к свободе, которой нет у чучела, но которой много вокруг, в тех книгах, что чучело читает, в том воздухе, который чучело окружает. Эту ненависть к свободе чучело называет консерватизмом («неоконсерватизмом»), но к западному, современному консерватизму эти фантомные чувства отношения не имеют. Западный консерватор – страус, спрятавший голову в песок; российский консерватор – испекшееся в песке страусиное яйцо. К тому же яйцо-болтун.

Фантомна, конечно, и та свобода, которую любят редкие российские либералы. Но нет симметрии между ненавистью и любовью. Пигмалион любящий не обязательно оживит статую, но он в любом случае не будет ждать, пока власти эту статую закажут и оплатят. А российские «консерваторы» только этим и занимаются, в отличие от европейских."

• там же