Дзенская работа - кидать снег с места на место,

В парке гораздо лучше, чем в роте, хотя холодно и грязно, однако спокойно. Главное - больше нет унижения быть на обслуге у некоего мужика с двумя звездами. Есть реальная возможность познакомиться с ремонтом автомобильной техники. В парке работают замечательные сержанты, которые всегда дадут совет (физическое и моральное угнетение) по любому возникшему вопросу. Особенно сержанты любят тех, кого увидят спящим на рабочем месте. Нет, это юмор, мужики действительно нормальные, еще совковой закалки, взрощенные на фильмах типа Электроник. Один старший сержант - выросший Сыроежкин, он ездит на мопеде и ведет себя как подросток (здесь сложно описать словами). Ввиду невысоких зарплат из парка пропадает все, что там оказывается. Чаще рабочий процесс заключается в поиске ключей, болтов и гаек. Работа несложная, но зачастую требует смекалки, как иначе починить говно мамонта? Имеется гараж с НЗ, где хранятся кузова от машин на случай войны. Все остальное давно растащили для текущего ремонта техники. А когда наступает время проверки НЗ, то мы заталкиваем на буксире кузов и собираем машину снова. Хитро? Примерно этим и занимается мой взвод. Никак прокачек, физухи, строевухи, просто парк, время летит достаточно быстро.

Под андроед есть норм реализация gpg? поставил из маркета бету, часто сегфолтится, но зато тот самый консольный интерфейс.

Не скажу точно чем я был удивлен больше, импровизированной канцелярией взвода, напоминающей офис фирмы "рога и копыта", или прапорщиком, с кем предстояло работать. Комнатка 3x4 с видом на плац, три стола, заваленных бумагой, бюджетный ноут со спермеркой, стоящи на тумбочке из расположения (солдатской), принтер на стуле. Со своим старшиной я познакомился уже отойдя в туалет и выслушивая его недовольство по поводу того, что мне нельзя было ответить "ты чо орешь", когда тот подошел сзади и что-то там громко выкрикнул в мо адрес. Прапорщик много курил и рассказывал, куда я попал и каковы мои обязанности здесь. Было очень мерзко. В условиях постоянных ругательств и дыма я провел месяц, часто живя по собственному распорядку, я работал во время сончаса после обеда и после отбоя, я испечал несколько картриджей и выслушал дюжину выговоров за косяки. Приказ по сути был один: сделать охуенно, но зачастую реализация шла через интерфейс: релиз - активная разработка с нуля, зачастую командиры сами не знали, как должен выглядеть продукт, нервно считая вылетающие из принтера листы, подлежащие категории Мусор. Я не ходил в парк, в то время, как все приходили черные после работы, я всегда был чист, я был белым воротничком в прямом смысле: я мог не подшивать воротничок несколько дней и он был ослепительно белый. Документы имели разный характер, но все они не имели ценности, они были созданы по долгу необходимости, продиктованной любовью к бумажкам в этой стране. Приходилось разрываться между несколькими командирами, которые порой ставили смутные задания, описывая их двумя словами, давали противоречащие приказания. Со сослуживцами отношения были умеренно нормальные, хотя я всегда был загружен на сотню, пытаясь понять, чего от меня хотят. Никому уже не было весело, служить предстояло еще немало. Надо мной шутили, если не сказать смеялись, но никогда данный вид развлечений не переходил в унижение. Смеялись над тем, что я не могу в происходящий неочевидный порядок, забываю армеские штучки и живу по стандартным человеческим устоям. Я же смеялся внутри над ними, как губки они впитали порядок и чтут его, как будто устав - единственный путь сделать Это.

Планы резко изменились, когда я узнал, что через пару дней у меня отправка в Елань, то самое место, о котором слагали легенды жесткости службы. И я кинул себе вызов - уйти без колебаний и страха. В день перед отправкой тян выбрила мне легкий ирокез, который выражал мое отношение ко службе. Пару дней я провел в призывном пункте, это было худшее время. Выйдя на улицу, через колючку я видел свой район, но не мог туда попасть, между моим домом и мной висела пропасть длиною в календарный год. Какие только мысли меня не посещали в то время, во всяком случае хороших было мало. 10 минут прощания, обмен поцелуями, и я газеле с провожающими мчусь на место службы. В окне мелькали просторы русских пейзажей, в голове синтезировклись модели армии по слухам и представлениям, а также модель поведения в новой обстановке. Мост через реку, центральные ворота, въезд напомнил мне некое подобие имровизации въезда в крепость: ров и тяжелые ворота, почему-то вспомнился Алькотраз. В пеовые часы я осознал, что не понимаю протекающего вокруг прлцесса, когда сержанты попытались внаглую стащить мои скромные пожитки на пункте пополнения. Показав недовольство физически, мне удалось вернуть половину. Ирокез играл роль приманки, я оказался в центре внимания, ко мне подбегали странные упоротые людишки с погонами интересовались мной. На следующие сутки на меня покушались уже командиров пять, желая забрать к себе в роту. Предложений и обещаний было много: от штабного хакера до техника по связи. Тендер выиграл майор, который впервые увидел метод слепой печати, когда подозвал к себе, решив проверить мои способности в компьютерах. Лежа в камазе на месте отдыха, я несся в камазе по дороге, очерчивающей кривую вокруг ложбины, обрыв метров 10 или больше. Так я попал в ремонтный взвод, слаженную бригаду нескучных роботяг, занимающихся ремонтом техники в парке бмп. Встреча была отличной, на этих днях в запас уходили парни, отстучавшие свой срок. К тому же были выходные, в коптерке (комнатка типа кабинета-склада) < дембеля>слушали музыку через центр, выпивали и бросали ярость от ощущний близости дома в общий костер свободы. Я быстро вошел в коллектив и общался со всеми на должном уровне. Но меня не покидала мысль, что я чужой, я не ремонтник автотехники, меня взяли белым воротничком, автоматически записав в список изгоев. Служба началась спустя неделю, когда дембеля ушли и мы остались с летним призывом. 9 против 8, молодых было больше, чтш ждало нас?

Приложение для ведрофона весьма и весьма