http://www.kommersant.ru/doc/618301
В конце XVIII века в Европе наконец смогли оценить достоинства платины, до того считавшейся непонятной примесью, портящей золото. Ее признали металлом и научились изготовлять из этого тугоплавкого материала массу крайне полезных вещей. К примеру, оказалось, что она имеет одинаковый коэффициент расширения с фарфором и лучшего средства для крепления зубных протезов просто невозможно придумать. Благодаря платине фитильные и кремневые пистолеты стали долговечней и надежней. Но главное, из-за прочности и цвета платины драгоценные камни в оправе из нее казались куда больше и ярче, чем в изделиях из золота. Мало того, различные аппараты для сахарных, стекольных и иных производств того времени было гораздо выгоднее делать из дорогой платины, чем из дешевой, но менее жаростойкой меди или других металлов. Спрос и цена на платину росли как на дрожжах.
Россия, как чаще всего и случалось, дремала в отдалении от общемирового процесса. Сиятельные дамы и господа покупали украшения из платины, горные инженеры и ученые не находили ее залежей на просторах империи, а старатели и рабочие уральских приисков использовали непонятные, но очень тяжелые черные крупинки, которые они находили, вместо свинцовой дроби. Это позднее подсчитали, что каждый заряд такой дроби стоил дороже любого живущего в России зверя.
После открытия в 1823 году месторождений платины на Урале дело, казалось, пошло на лад. Началась нормальная платиновая лихорадка, добыча выросла, и Россия стала реальным монополистом на мировом рынке этого драгметалла. В Колумбии, которая в начале XIX века была главным поставщиком платины в Европу, добывали менее 200 кг в год. А на Урале в 1826 году добыли 220 кг, в следующем уже 400, а в 1828-м — полторы тонны. По прошествии еще 15 лет в России намывали уже без малого 3,5 тонны платины (по официальным данным) и около 5 тонн — если учитывать металл, украденный рабочими и укрытый от фискальных ведомств. Колумбия вытянула только 400 кг.
Вот только проблема заключалась в том, что такого количества платины мировой рынок освоить при всем желании просто не мог. Русское казначейство предлагало его по льготной цене, но большого количества желающих не находилось. И тогда из платины решили изготовлять монеты, имеющие хождение наряду с золотыми. А затем случилось то, что советские исследователи приписывали проискам монополиста британского рынка — старейшей фирме по переработке платины "Джонсон, Мэттью и Ко".
По российским законам владельцы приисков платили большие подати и удержания. В особенности много приходилось платить за переработку руды в металл на казенных заводах. И при подстрекательстве представителя английской фирмы платиновые промышленники в 1843 году стали добиваться права переработки руды за границей. Добиться этого можно было, лишь отменив хождение платиновой монеты. О чем представитель "Джонсон, Мэттью и Ко" сумел договориться с министром финансов России Вронченко и другими высокопоставленными чиновниками. В 1845 году платиновые деньги отменили, но вместе с ними отменили и скупку платины казной.
Мировой рынок по-прежнему не мог поглотить всей русской платины. Средства на ведение работ у промышленников быстро иссякли, и в 1846 году на всем Урале добыли меньше 20 кг платины. Вслед за этим мелкие владельцы приисков один за другим начали разоряться. А их участки дешево и без особых проблем, где прямо, а где — используя подставных лиц, скупила все та же английская фирма. С теми, кто выжил, она заключила долгосрочные договоры о скупке продукции на корню. Правда, цены на платину устанавливались втрое ниже биржевых в Лондоне и Париже. Но в общем-то русские промышленники тоже были не внакладе. Даже эта низкая цена была вчетверо выше себестоимости.
Одновременно "Джонсон, Мэттью и Ко" отрегулировала уровень добычи на Урале, установив, что рынку для сохранения высоких цен нужно не более 1500-1600 кг русской платины ежегодно. Так английская фирма стала монополистом и главным игроком на рынке платины. По мере роста спроса она позволяла увеличить добычу в России. А также успешно пресекала все попытки русских горнозаводчиков вырваться из кабалы. Они по-прежнему укрывали от учета часть добытой руды и сбывали ее представителям немецких и французских фирм. По оценке советских специалистов, от англичан укрывалось до 30% добытой платины. Но как только уклонение от исполнения обязательств приобретало значительные масштабы, монополист поднимал закупочные цены, и вся добытая платина вновь оказывалась в его руках.
Особым изяществом отличалась операция англичан по восстановлению контроля над русской платиной, проведенная на рубеже XX века. В 1898 году русские горнозаводчики организовали совместно с французскими и бельгийскими финансистами "Платинопромышленную компанию", которая должна была помочь освободиться от британского засилья. Новой компании даже сдали в аренду на длительный срок участки, богатые платиновым песком, которые давно хотели прибрать к рукам британцы. Но очень скоро оказалось, что полученные прибыли распределяются не в пользу русских акционеров. А в 1903 году они с удивлением узнали, что французы и бельгийцы давно продали свои акции "Джонсон, Мэттью и Ко".