«В начале был Рауш, и Новый Светъ был у Рауша, и Новым Светомъ был Рауш. И сказал Рауш что это хорошо. И был вечер и было утро: день шестого месяца восемнадцатый. И возрадовались анархисты, увидя что Рауш создал новое: АДА, Ассоциацию Анархическую; и дал им Единый свое разрешение, и спустились величайшие из анархистов в АДА, и с тех пор зовутся они Участниками - или Силами АДА.» «Иванов был превыше всех прочих анархистов одарен теорией и практикой; и часто скитался он по безднам государственным, ибо мнилось ему, что Рауш Единый не спешит обращать несвободу в свободу; и нетерпение охватывало его при виде диктатур. Революции он не нашел, ибо Революция была у Рауша; но одиночество и чтение либертарианцев породило в нем думы, неведомые собратьям.» «Эти помыслы и вплел Иванов в свою пропаганду; и великое смущение и разлад посеял он среди последователей Рауша; а иные стали вторить Иванову и изменили свое мнение. Тогда встал Рауш в первый раз, и узрели анархисты, что он улыбается; поднял он руку, и среди хаоса возникла новая тема, тема инсуррекционистов. Но опять поднялся Иванов, и заспорил с темой Рауша яростно; и Иванов одержал верх.» «Тогда встал Рауш Единый во второй раз, и суров был его лик; поднял он руку, и возникла третья тема, не похожая на прежние: тема байята Умарову, приморских партизан и смерти на баррикадах. Не мог одолеть сей мужественной темы никто, но спорили с ней яростно Иванов и примкнувшие к нему; и в конце концов стало казаться, что у трона Рауша звучат одновременно две темы: одна, мужественно-героическая, кровавыми цветами гордо окрашенная, и другая, низменными черно-золотыми цветами переливающаяся, трусливо-эгоистическая. И тогда встал Рауш Единый в третий раз, и ужасен был его лик; поднял он руку, и оборвалась песнь; и уехал Единый навсегда в Швецию.»