В древнем Риме рабы величали своего господина Ipsimus. Если ipse переводится как «он сам», то в превосходной степени ipse — ipsimuss заложен следующий смысл: «еще больше, чем он сам», чем все остальные «он сам». Именно так превосходная степень доминирования, власти определяет в рамках своего термина степень раболепства, над которым довлеет превосходство. В общественной жизни предельная зависимость раба от предельной идентичности господина постоянно подтверждается самими подчиненными, отказавшимися от всякой личной жизни. Любое маленькое человеческое существо вынуждено подчиняться — с того момента, как подчиняет себе самого себя, то есть становится ego, — ходу своего собственного развития постольку, поскольку приобщается к языку сообщества, к которому принадлежит. И душа его преисполнена покорности и веры. Отчего мятеж всегда бывает таким легким и, одновременно, таким невероятно редким? Древнеримское понятие Ipsimus порождает слово-преследователя — «Он». Он, которому параноики верят, как родному отцу. Этот неукротимый Ipsimus зовется тираном в аристократических обществах. Этот божественный Ipsimus зовется большинством в обществах демократических. Они говорят, что я... Они хотят, чтобы я... Они думают, что я...Это уже не просто добровольная эгофория*, которая воодушевляет на поступки того, кто наделен умом и сердцем: это Доха, превратившаяся в ipsima мнение, ставшее главенствующим. Это всеобщее мнение, ставшее законом. Это «закон рынка», ставший желанием. Это непрерывные опросы общественного мнения. Это прогнозы результатов выборов, предшествующие выборам и с каждым разом влекущие за собой все более кровавые последствия. Люди, неужели вы никогда не перестанете обрекать себя на лишения, чтобы кормить Верховного Инку, Фараона, Господа бога, императора Наполеона I?! Увы, человеческие социумы не желают расставаться с религией, которая их одурманивает, которая стравливает их друг с другом, которая воспевает войны (а те, в свой черед, без конца подогревают их энтузиазм и их слепую веру). Презреть общественное мнение, перестать верить в общепринятые ценности, отгородиться от нескромных взглядов, предпочесть чтение слежке, защитить павших от живых, которые их поносят, спасти то, что невидимо, — вот в чем состоит истинная добродетель. Те немногие, что находят в себе уникальное мужество под названием «бегство», возрождаются в чаще леса.

В Изначальной Реальности Бездны нет никакой морали, ничего «хорошего» и ничего «плохого». Поэтому – нет никаких плохих и греховных поступков. Грех – это то действие, которые создает затруднение для постижения природы Реальности, только и всего. Грех – это подстава самому себе на пути. Библейские заповеди облегчают жизнь, хотя бы потому, что убийства, грабежи и прочий дестрой попросту создают множество проблем, заставляют человека погружаться в сансару с головой, отвлекая его. Поскольку в обществе невозможно быть абсолютным аскетом, идет попытка сформировать максимально мирные условия существования, при которых саморазвитие индивида шло бы как можно продуктивнее. Выторговывать у Бога прощения за грехи, покупать индульгенции, переживать на тему того, что Бог может быть доволен/не доволен в этой связи выглядит полным идиотизмом. Наврятли Сакральное Безумие (=Бог) способно испытывать человеческие чувства умиления или разочарования по отношению к собственным практикам. Ха-ха! Ему похрен. Бог не нуждается в своих творениях, но они нуждаются в Нем. http://yogus-hereticus.livejournal.com/25808.html

«После того, как Бездна, наконец, глянет в ответ, и рухнет вся картина мира, и мир действительно окажется иллюзорным, а подавляющее большинство действий людей - бессмысленными, как о том говорили древние мудрецы, - вместе с этим рухнет так же всякая мотивация добиваться чего-то в человеческой социальной системе. И тогда остается играть... Это может захватывать, но иной раз от игры так сильно устаешь, и уже начинаешь раздражаться от этого бессмысленного суетного сансарного копошения, в то время как твоего хода все напряженно ждут, затаив дыхание... ..тогда эта ситуация становится изысканным по сложности своей испытанием: продолжать шоу, вопреки всему. Это все равно, что сражаться за что-то, зная, что победы все равно не будет. Превратить в силу - обреченность, а пустоту - в сцену под ногами...»