Шёл первый век шествия анархистов по коммунистическим граблям: https://zona.media/article/2018/07/04/goldman "<…> вскоре все анархо-синдикалисты из Франции, Италии, Испании, Германии и Швеции превратили нашу квартирку в свой штаб и проводили здесь все свое свободное время, то и дело требуя от нас, чтобы мы рассказали им о своих впечатлениях о России. Кто-то шепнул им и о якобы имевших место гонениях на левых, но они посчитали, что это «утка», сфабрикованная капиталистами: большевики-де так поступать не могут. Больше всего возмущались французы-коммунисты, присоединившиеся к землякам из нашего движения — они неустанно требовали подтверждения или опровержения услышанному, и более всех Борис Суварин, который, тем не менее, старался оставаться сдержанным. ЧК, конечно же, была в курсе, кто и для чего к нам ходит, да и мы сами после подавления Кронштадтского мятежа были под колпаком. <…> Суварин был потрясен нашими рассказами — он был уверен, что Ленин и Троцкий наверняка не знали правды; но пытались ли мы говорить с ними об этом? Да, ответили мы, однако нас не приняли; тогда Саша написал Ленину, попытавшись объясниться, но это тоже было без толку — все наши попытки достучаться до власти, все наши предложения и возражения были бесполезны: в России ничего не делалось без ведома и одобрения верховной власти, то есть ЦК ВКП(б), во главе которого стоял Ленин. Суварин сказал, что французские коммунисты сотрудничают с анархистами; почему же это невозможно в России? Потому что, отвечали мы, во Франции коммунисты еще не пришли к власти и не установили диктатуру; когда этот час настанет, их дружба с анархистами пойдет прахом, пообещали мы Суварину. Он яростно возражал, настаивая на том, что должен обсудить это с большевистскими вождями — ему хотелось наладить товарищеские отношения между своими единомышленниками из России и нашими соратниками. Как раз в этот момент пришла Оля Максимова. Бледная и дрожащая, она рассказала нам, что [ее гражданский муж, один из лидеров Российской конфедерации анархо-синдикалистов Григорий] Максимов и еще двенадцать ребят в Таганской тюрьме объявили голодовку до смерти: на их неоднократные требования объяснить, за что их арестовали еще в марте и до сих пор держат в заключении, не предъявляя никаких обвинений, власти лишь загадочно молчали, и тогда они решили обратить на себя и свое невыносимое положение внимание иностранных делегатов. Присутствовавшие синдикалисты прямо-таки подскочили: они и подумать не могли, что в Советской России может быть такое! Они завтра же поднимут этот вопрос на открытии конгресса Интернационала Красных профсоюзов; однако Суварин упрашивал их не горячиться и сначала поговорить с профсоюзными вожаками: Томским, Лозовским и другими — открытая дискуссия, утверждал он, сыграет на руку врагам. Капиталистическая пресса непременно поднимет волну, а буржуазия обязательно этим воспользуется, поэтому данный вопрос нужно решать спокойно и по-товарищески. Делегаты ушли, заверив нас, что они не угомонятся, пока не добьются справедливости. Вернулись наши гости поздно вечером. Они рассказали, что их умоляли не устраивать шума и пообещали сделать все возможное, чтобы вернуть права заключенным анархистам. Для этого было предложено создать комиссию с представителем от каждой страны, в том числе и России, чтобы всем вместе встретиться с Лениным и Троцким; наши европейские товарищи были рады избежать раскола и с готовностью согласились..."

http://reason.com/blog/2017/03/17/portland-anarchists-patching-up-potholes "A group of masked anarchists have taken to the streets of Portland, Oregon. But they&#39;re not out breaking windows or burning cars—instead, they&#39;re patching up potholes. The Portland Anarchist Road Care (PARC) group has tasked itself with addressing problems with the city streets that have plagued the community since winter, KGW reported. "The city of Portland has shown gross negligence in its inadequate preventative care through this winter&#39;s storms, and through its slow repair of potholes as weather has improved," claims the group&#39;s Facebook page. "Daily, this negligence is an active danger to cyclists and causes damage to people&#39;s automobiles, and an increased risk of collision and bodily injury." "Portland Anarchist Road Care aims to mobilize crews throughout our city, in our neighborhoods, to patch our streets, build community, and continue to find solutions to community problems outside of the state," the page also says. In a recent outing, PARC repaired five potholes. Members assured the community that they will continue filling holes as long as they are able, according to the KGW report. But not everyone is thrilled with the group&#39;s service. Especially peeved is the Portland Bureau of Transportation (PBOT). "If it&#39;s a city-maintained street, then folks should call us and have the professionals do it," bureau spokesman Dylan Rivera told OregonLive. "It&#39;s generally not safe for folks to be out in the street doing an unauthorized repair like this." The PBOT claims the city repaired 900 potholes during a recent patch-a-thon event, KGW reported; the city claims it fills up to 8,000 potholes every year. OregonLive notes that Rivera couldn&#39;t say whether there&#39;s an ordinance against residents patching up potholes themselves, but he believed the action "might be illegal." Portland isn&#39;t the only place where people taken it upon themselves to repair potholes in their neighborhoods. In Hamtramck, Michigan, a group that dubbed itself the Hamtramck Guerrilla Road Crew has been operating since 2015, reports USAToday. "Everyone who lives in or has been through Hamtramck recently knows how much help our roads need," the group&#39;s Facebook page reads. "The city is doing what they can with the major roads but unfortunately does not have funding to fix a lot of the pot holes in the residential streets." A 2016 report by TRIP, a national transportation research group, found that 20 percent of major roads in the United States are in poor condition, costing around $523 per motorist (or around $112 billion total) per year in vehicle wear and tear. The report also claims that investment in roads and bridges nationwide would need to increase from $88 billion to $120 billion a year to adequately cover operation and maintenance costs."

http://www.shiitman.ninja/2015/10/25/proshu-schitat-menya-nigilistom-ili-pochemu-ya-bolshe-ne-levyj/ "Спустя почти шесть лет я официально отказываюсь от левой идентичности. Нет, я не отрекаюсь от идей, от принципов, от ценностей. Но я окончательно убираю из своей самоидентификации слово «левый». Пришла пора сбросить старую кожу и сжечь её. Меня всегда смешили и несколько раздражали призывы «отказаться от ярлыков». Отказаться от ярлыков нельзя. Человек мыслит «ярлыками», человек воспринимает окружающий мир как совокупность символов. Сам по себе язык состоит из ярлыков и отбросить их — стать бессловесным, лишиться важнейшего канала коммуникации. Отказаться от ярлыков — это всё равно, что зажмурить глаза и блуждать среди идей на ощупь. В лучшем случае никуда не придешь, в худшем — вляпаешься в дерьмо. Всяческие постмодернистские движения, якобы «переросшие» политику и декларирующие полный отказ от политической самоидентификации и постановки целей, неизбежно скатываются к конспирологии, авторитаризму, тем или иным формам фашизма. Я назывался (и ощущал себя) «левым» потому что это слово позволяло мне быть сопричастным. Быть сопричастным к славной истории (Парижская Коммуна, Махновщина, Испанская Революция, бунты 60-х, «новые левые») и к славному (как мне казалось) настоящему (сапатисты, массовые выступления западных левых, сквоты, захваченные фабрики и горящие полицейские машины). «Левые» советского образца воспринимались как узурпаторы, укравшие у нас славное имя и не желающие его отдавать. Но это казалось временным явлением. Казалось, что был смысл отвоевывать гордое звание «левых» у сталинистов и прочих авторитариев, потому что в мировом масштабе (а левому не пристало мыслить меньше чем мировыми масштабами) правильные, прогрессивные, антиавторитарные товарищи всё равно были куда более многочисленными, чем весь этот совковый нафталин. Лишь в нашем воображении. Сначала в Киеве появилась Боротьба и оказалось, что многие «новые левые», казавшиеся товарищами, на самом деле неотличимы от КПУ. Троцкисты раз за разом совершали мелкие подлости и предательства, неуклюже копируя стиль своих сталинистских собратьев. Киевские анти-авторитарии отделились, анархисты начали проводить отдельное первомайское шествие. Потом Майдан. Начало моей депрессии длившейся два года и длящейся по сей день. Левые в основной массе показали подлость или бессилие, как в идейном, так и в организационном плане. Но самое худшее — это Запад. Европейские левые (в унисон с европейскими правыми) либо поддержали «народные республики», либо заняли «равноудаленную» позицию с призывами «не демонизировать Путина» и «не изолировать Россию». Самая вменяемая позиция была у тех из анархистов, кто просто предпочел не высказываться по украинскому вопросу. Единицы (буквально единицы) поддержали идейно-близкого политзаключенного Александра Кольченко. Их было бы больше, но «левая» среда в которую интегрированы в том числе и анархисты, диктует свои законы. Западному левому положено выступать против ЕС и против «расширения НАТО», ему положено любить флаги одних цветов и ненавидеть флаги других. Можно пытаться публично отмежеваться от путинистов, можно выкидывать людей с ДНРовскими тряпками с митингов, но всё равно, человек декларирующий сопричастность к «левой» среде будет находиться с ними в одном символическом поле, потому что никто не будет портить себе настроение устраивая «решительные размежевания» по второстепенному украинскому вопросу. А всё потому, что «широкая левая» включает в себя даже «левых сектантов», независимо от их воли. Можно полировать до блеска свою идейную чистоту, но ты всё равно будешь находиться в одном символическом поле с всевозможными Сиризами, Подемосами, Ди Линке..."

http://slon.ru/specials/economy-faculty/lections/110/ "Это все теория. Давайте посмотрим на то, как реально выглядит жизнь без государства. Вокруг нас очень много примеров жизни без государства, мы просто этого не замечаем. Своим студентам я все время говорю: заметьте, мы с вами взаимодействуем не один год, а здесь нет за той дверью казачьего разъезда, а вот за этой дверью — полицейского наряда. Нет, и если вы вдруг начнете меня закидывать помидорами, то, вообще говоря, у меня нет средств противодействия, я не понимаю, почему вы этого не делаете. Но вы этого не делаете, и это нормально. Очень много процессов, где мы государство даже не ожидаем — его нет, оно не присутствует. Есть крупные исторические случаи, когда жизнь идет без государства. Например, криптонархия — интернет. Или известная история с Калифорнией. В 1846 году Калифорния была отвоевана у Мексиканского союза Североамериканскими Соединенными штатами, и в этот же момент было открыто золото под Сакраменто. Пришли американские войска с американским губернатором. Через неделю губернатор обнаружил, что войска у него нет — все ушли мыть золото. Он еще неделю управляет один и уходит мыть золото. Пару раз присылали из Вашингтона войска и губернатора, потом перестали, потому что так можно за счет федерального правительства переправить на золотые прииски массу народа. И 18 лет — 18 лет! — крупнейший штат США жил без государства. Тем не менее там регистрировалась собственность, жили семьи, осуществлялось сообщение. Оказывается, можно жить без государства довольно большим массам населения. Потом они просто позвали, пригласили государство, сказали: теперь можно, теперь приезжайте. Почему? Есть модели, которые показывают смысл анархии. Модель Хиршлифера, или модель анархии, показывает, что люди могут жить в условиях безгосударственного общества, или анархии, если соблюдаются три простых условия. Первое: параметр решительности должен быть меньше единицы — то есть вы должны скорее стремиться защитить свое, чем отнять чужое, не быть агрессивным. Второе: состав участвующих должен быть более или менее постоянным, чтобы они понимали, что это не однократное взаимодействие. И третье: всем должен быть обеспечен минимальный уровень благосостояния для того, чтобы люди не умирали — от этого они становятся агрессивными. Если хотя бы одно из трех условий нарушается, анархия перестает быть приемлемым способом жизни, и причем обратно вернуться уже нельзя — это так называемый эффект храповика: в одну сторону ушли от анархии — все, вы уже вошли в ситуацию, когда есть государство. Это вообще довольно важно. Я тут называл много иностранных имен, а теперь хочу сказать о русских именах. Это же парадокс, что слово анархия в нашем словоупотреблении звучит как отрицательное и негативное. Если вы будете разговаривать, например, во французских университетах, то вам скажут с уважением, что основоположниками теории анархии являются прежде всего русские мыслители. Вам назовут Бакунина, вам назовут Кропоткина, и, хочу сказать, книга Бакунина «Анархия и государственность» предсказала тяжелые события ХХ века. В споре Бакунина и Маркса Бакунин доказал очень важные вещи, Кропоткин показал потрясающие, существенные моменты самоорганизации, когда можно жить без государства. Мне, честно говоря, обидно, что мир это признает, мы — не признаем то, что наша собственная отечественная мысль родила понимание, что без государства можно жить. Просто, видимо, наша государственная история такова, что эту мысль готовы принимать во Франции, Италии или Соединенных Штатах, потому что Бьюкенен, упомянутый Вадимом Новиковым, принимая Нобелевскую премию, назвал себя философствующим анархистом, автор теории общественного выбора. Это нормально, его там полиция не убирала со сцены при нобелевской лекции, ничего такого не было, это нормально. Потому что — да, можно жить без государства, при определенных условиях можно жить без государства. Я бы сказал, что в этом смысле государство выражает степень нашей общественной импотенции. Вот если мы не в состоянии самоорганизовываться и агрессивны, недоговороспособны и так далее, тогда государство нужно..."