Я наблюдал за Сталиным, сколько он ел. Он ел минимум в два раза больше меня. А я считал, что объедаюсь. Например, он брал глубокую тарелку, смешивал два разных супа в этой тарелке, потом по крестьянской привычке, которую я знал по своей деревне, крошил кусочками хлеб в горячий суп и покрывал все это другой тарелкой – пар сохранялся там и хлеб впитывал влагу – и доедал все это до конца.
♥ ♥ ♥
Особо следует упомянуть о производстве овощных и фруктовых соков, с которым я детально познакомился. В США уже тогда было широко развито производство и потребление апельсинового, томатного и других соков. Из-за отсутствия у нас апельсинов мы впоследствии остановили свой выбор на томатном соке, построив соответствующие заводы по переработке помидоров. Я мечтал о производстве такого количества томатного сока, чтобы он стал подлинно народным продуктом потребления, что в наших условиях было вполне реально.
Потом маме и похоронка пришла, в которой вместо Лешиного стояло другое имя, — Миша. Только фамилия была правильная — Снакин.
Про Мишу — паренька, погибшего, уже когда Леша служил, мама слышала. Мишу задавили человеческие тела — так перевозили солдат в этой части, загружая транспорт людьми без меры и вне правил. Миша задохнулся
https://www.litres.ru/hanya-yanagihara-10120928/malenkaya-zhizn/
https://flibusta.is/b/466195/
Ой, а откуда её своровали?
Специалисты утверждают: в этом году в столице Удмуртии просто нашествие тараканов. В этом году заявок на травлю тараканов у них больше на 40%.
— За весь 2015 годы мы обработали 538 квартир, в этом году только в августе и сентябре было 265 заявок, — рассказывает специалист ФГУП «Профилактика Ижевск» Ирина.
ой, ну вот
А чем мыть голову, чтобы не сушилась сильно и не чесалась?
https://www.facebook.com/egor.sennikov/posts/1101424453259946
Суть проблемы: в начале сентября Тереза Мэй, премьер-министр Великобритании, предложила вернуть к жизни систему grammar schools. На русский язык это нормально не перевести (ну не "школа грамоты" же в самом деле), но идея такая: такие школы развились из примонастырских училищ (существовавших еще с 7-го века) и были местом, аналогичным нынешним немецким гимназиям (и нынешним немецким гимназиям) - финансируемые государством (или конкретной общиной) очень качественные школы, с изучением латыни и греческого, глубокой программой в области точных и естественных наук и большими возможностями в области наук гуманитарных. Система была модифицирована и структурирована в Викторианские времена, когда особенно начал расти запрос на получивших качественное образование специалистов. Выпускники этих школ, как вы понимаете, чаще поступали в лучшие университеты и лучше сдавали выпускные экзамены.
Вся эта система пережила не один век, но после Второй мировой войны система неоднократно подвергалась критике - эти школы обвинялись в поддержании неравенства, в том, что они отбирают учеников и оставляют кого-то за бортом. К концу 1980-х количество таких школ критически сократилось, а в 1990-х была практически уничтожена - некоторое количество учреждений сохранило за собой название grammar school , но по сути они являются обычными общеобразовательными учреждениями.
Так вот, Тереза Мэй, в погоне за меритократическими ценностями, предложила вернуть эти школы. Она сказала так:
"Слишком долго мы терпели систему, которая следует правилу, запрещающему создавать школы, которые имеют право выбирать себе учеников - жертвуя, из-за этого, детским потенциалом в угоду догме и идеологии. Истина заключается в том, что фактически, в школьной системе и сейчас есть отбор учеников - это отбор по цене дома, отбор по богатству. И это просто несправедливо".
К этому Мэй добавила, что создание таких школ будет сопровождаться принятие дополнительного регулирования: школы должны будут отбирать определенное количество учеников из бедных семей, а правительство создаст дополнительные обычные школы в наиболее бедных районах. Кроме того, Мэй предлагает обязать те университеты, которые хотят поднять плату за обучение, помогать школьной системе и спонсировать избранные школы, чтобы сократить разрыв между школьной и университетской системой образования.
Но реакция британских левых была бурной. Джереми Корбин, лидер лейбористов, произнес одну из своих лучших речей на данный момент (притом, что он, прямо скажем, не великий оратор) ругая правительство за решение, которое, как он сказал, "является сегрегацией ради меньшинства, разделяет детей в раннем возрасте и создает кастовую систему". Похожую позицию высказали многие другие лейбористы; Гардиан начала безостановочно выкладывать разнообразные исследования всяких университетов о том, что такая система только вредит образованию и не создает благоприятной среды. В общем, дебаты идут до сих пор, Мэй пока что сдаваться не намерена.
Интересно, кстати, что в случае Терезы Мэй и Джереми Корбина несложно увидеть два различных подхода к образованию - Джереми учился в дорогой частной grammar school и завалил выпускные экзамены, не поступил в университет и с юных лет занимался профсоюзно-протестной деятельностью, не получив высшего образования. Тереза Мэй, дочь священника, училась в двух католических школах (причем, чтобы попасть в одну из них - как раз grammar school - , ей пришлось пройти через довольно жесткий отбор), а потом поступила в Оксфордский университет где изучала географию.
Корбин развелся со своей второй женой из-за того, что настаивал на том, чтобы отдать сына не в частную хорошую школу (как хотела жена), а в обычную общеобразовательную школу (которая была гораздо хуже). Корбин настоял на своем и отправил сына именно в обычную школу.
Как мы все знаем, женские гениталии бывают разными и редко найдется такой экземпляр, который бы подошел для съемок в рекламе. Нижнее белья, как и кислота, придают потрохам, улыбки Венеры или невидимому домкрату целостность, все становится одинаково скрытым и надежно спрятанным под идеей, концептом. Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины, а нижнее белье дано, чтобы не умереть от разнообразия этой истины. Надев трусы, мы на время приглушаем шум бесконечной шутки и бросаем вызов Создателю, словно художник бросает вызов красками окружающему его унынию.
— У вас есть диалог с поисковиками?
— У Google все выглядит очень просто, к ним спокойно можно обратиться и попросить снять ссылки на пиратские ресурсы. Правда, в ответ мы получаем: конечно, снимем — только через пять дней. "Яндекс" вообще отказывается убирать "зеркала" пиратских сайтов. Они нам говорят: "Вы что, а как же свобода?" Ребята, а почему вы зарабатываете на этой свободе? "Яндекс" может убрать ссылки после того, как это сделала Google, но в то же время у них есть великолепная аргументация, что мы их ставим в невыигрышную ситуацию по отношению к Google — бомбим Воронеж. Но Google их и так обходит сейчас, это уже специфика их работы. Поэтому если говорить о перспективах работы с "Яндексом" — все туманно. И это страшно, потому что любое "зеркало" заблокированного сайта попадает в топ поиска за секунды, то есть моя борьба с пиратами приносит разве что секундную победу.
— Хорошо. Давайте вернемся к программе «Наедине со всеми». Вы сами придумываете вопросы своим гостям?
— Безусловно, есть прекрасная редакция. И сценарии пишутся. Совместно. Составляется план течения разговора и вопросы. Чтобы наиболее емко коснуться важных для нас тем. Когда я что-то делаю, не могу быть только исполнителем. Я должна чувствовать материал. В этом смысле мое возвращение оказалось довольно любопытным. Раньше было не принято работать с «ухом», а сейчас это норма. Сидит выпускающий редактор и просто зачитывает вопросы, а ты их озвучиваешь. Вот такое произошло контрастное изменение с телевидением 90-х.
Одну передачу мы так поработали, и я поняла, что схожу с ума. Я не очень слышу собеседника. Буквально, физически не слышу, уж не говоря о том, что мне надо его как-то почувствовать, понять, разобраться, что за человек передо мной сидит. А там, в «ухе», нон-стопом идет вопрос за вопросом. И я сказала: нет, мы так работать не будем, потому что я так не могу. Наверное, у кого-то со временем развиваются полушария, чтобы удерживать оба потока информации, но они развиваются в сторону шизофрении. Кроме того, в этом и есть профессия ведущего. Ты в кадре, в этом и твой класс — умеешь справиться, не умеешь справиться, ты либо умный, либо глупый. Да, у меня есть карточки, есть продуманный план. Но все равно течение беседы — это моя власть.
